Прогулки по старому Вильнюсу с русским гидом
Елена Юркявичене
Елена Юркявичене
В Фейсбуке появился сайт с таким названием и массой интереснейших историй о Вильнюсе и его жителях с древнейших времен. Мы «прогулялись» по сайту вместе с его создателем — Индирой Гладковой.
Не унес, а устроил конюшню
Вильнюсцы с гордостью рассказывают гостям города легенду о том, что Наполеон, потрясенный необыкновенной красотой собора Св. Анны, поделился с приближенными мечтой унести его на ладонях в Париж. Индира Гладкова на своем сайте «Прогулки по старому Вильнюсу с русским гидом» не без иронии снимает пафос с этой истории, замечая, что восхищение не помешало императору устроить в соборе конюшню. И тут же рассказывает другую виленскую историю про Наполеона, малоизвестную, однако не менее захватывающую. Император в своих мемуарах как-то написал: “В Литве остался только один солнечный лучик - это Софья Тизенхауз”.
«Я не имею чести быть русской!»
«Красавица, прекрасно образованная и талантливая, Софья была лично знакома с русским императором Александром I, и не просто знакома – их связывала 13-летняя дружба. Будучи первой литовской женщиной-писательницей, писавшей на французском языке, она оставила после себя 10 исторических романов, среди которых – ценные сведения очевидца Вильны во время войны 1812 года, а также воспоминания об Александре I. Софье было пожаловано звание фрейлины в свите российских императриц Марии и Елизаветы с правом ношения особого знака отличия – шифра (бриллиантовая подвеска с инициалами М и Е). Этот шифр девушка не побоялась приколоть к своему платью идя на встречу с Наполеоном. На вопрос Бонапарта “Что это за орден?” Софья дерзко ответила, что это знак отличия фрейлины русского императорского двора, а на вопрос полководца “Так вы русская?” Софья ответила: “Я не имею чести быть русской!” Именно эта дерзость и выделила ее из общей массы трепетавших перед Наполеоном представителей местной знати».
История Софьи Тизенгауз, о которой в русском обществе и русской армии той поры ходили легенды из-за ее дерзкого поступка: особенное уважение вызвал нескрываемый российский патриотизм графини,— одна из многих, рассказанных Индирой на странице ее «Русского гида».
- Экскурсия по Старому Вильнюсу - мое хобби, которым я с радостью готова делиться, - говорит Индира. - Меня восхищает возможность погружения в старинну Вильнюса, Вильны, Вильно, Вильнэ… Возникнув в незапамятные времена как мультикультурный город, он близок и дорог всем, кто хоть раз прошелся по его древним улочкам, вдохнул запах цветущей липы летним днем или аромат сирени весной, кто хоть раз взглянул с холмов на желто-красное буйство осенних красок или покрытые снегом черепичные крыши пасмурным зимним днем… В этот город невозможно не влюбиться, его нельзя забыть...
- Кстати, с Софьей Тизенгауз, - говорит Индира, - а вернее, с ее семьей (в 1818 году Софья вышла замуж за сына французского дипломата Огюста де Шуазель-Гуфье, Антония Людвига Октавия Шуазель-Гуфье) связано здание с классической колоннадой в северной части площади Даукантаса, на перекрестке улиц Университето и Скапо. Этот дом известен как дворец де Реусов, но его менее известное название – дворец Шуазелей. В 1798 году Огюст де Шуазель-Гуфье приобрел это здание и перестроил его в классическом стиле (автор проекта архитектор Кнакфус). А поместье Александравас в Плунгесском районе напоминает нам о сыне Софьи, Александре де Шуазель-Гуфье, крестным отцом которого был император Александр I. Вот так старые здания, поместья и дворцы хранят память о людях, когда-то населявших наш город.
После филфака — в полет
Жизнь самой Индиры тоже полна неожиданных коллизий. Выпускница филфака Вильнюсского университета связала свою судьбу с небом — она много лет работала стюардессой в разных компаниях, а сейчас, когда перестала летать, организовала школу стюардесс: и сегодня в небо поднимается немало ее учениц. Но это — ее работа, а увлечение краеведением шло как бы параллельно этой жизни.
- В детстве я жила в Старом городе, неподалеку от Ратуши, и часто видела, как экскурсоводы что-то рассказывают группе людей: я подходила и слушала. Меня интриговали эти рассказы и вместо того, чтобы бегать с девчонками по улицам, я шла в библиотеку и читала, читала, читала, по крупицам собирая факты о людях и истории Вильнюса. А потом меня распирало желание поделиться этими историями: я за прошедшие годы буквально замучила этими рассказами друзей. И вот летом мне пришла мысль про Фейсбук: идеальная возможность делиться. Так что я читаю книги и пишу в ФБ, а также провожу реальные экскурсии: это моя радость жизни. Меня часто спрашивают — а где ты берешь темы? Да ведь они приходят сами: ты идешь по городу и ощущаешь этот дух столетий, он заставляет тебя копаться в старых книгах, искать связанные с его улицами и зданиями, жившими в них людьми факты, названия, имена, истории. Особенно много пищи для размышлений дают наши старинные кладбища: идешь по кладбищу Расу или Евфросиньевскому и читаешь полустершиеся надписи на древних могильных плитах. На Евфросиньевском кладбище, на котором у меня похоронено много родных, я всякий раз останавливалась у памятника барону Роткирху. Очень интересная личность: высокопоставленный жандарм и писатель, собиравший городские легенды, изучавший литовскую мифологию, — это в те- то времена, после восстания Калинаускаса, когда и литовские школы были закрыты. Каждая надпись на старинных могилах дает пищу душе и фантазиям: ведь эти люди когда-то так же, как и мы, жили в нашем городе, переживали какие-то события, у них были свои проблемы, разговоры, отношения.
История любви и жадности
Индира, проходя по улице Диджейи мимо Вильнюсской картинной галереи - бывшего дворца Ходкевичей, иногда посмотривает на окна второго этажа: в одном из них четыре века назад по вечерам можно было увидеть силуэт бледной, хрупкой девушки, машущей платочком своему возлюбленному…
- Это была трогательная история любви и верности, зависти и жадности, - говорит Индира. - Стены дворца Ходкевичей многое повидали за прошедшие четыре века: пожары, войны, грабежи. Дворец послужил госпиталем для солдат Наполеона, жилым многоквартирным домом, картинной галереей… Но романтическая история одной из обитательниц дворца Софьи Олелькович - самой богатой невесты ВКЛ, из-за которой, на рубеже 16-17 веков едва не началась война, сохранилась не только в книгах и мемуарах, но и в памяти жителей. В детстве мне о ней рассказывала бабушка: видимо, этот рассказ передавался из поколения в поколение, из века в век. Мне захотелось узнать побольше об этой нашумевшей в Великом княжестве истории и я стала искать — в библиотеке, в Интернете. Много чего нашла на белорусских сайтах — белорусы скрупулезно изучают историю ВКЛ. Бывало зацепишься за один факт, а он тянет за собой другие. К примеру, я нигде не нашла информации о степени родства Софьи Олелькович с ее суженым Янушем Радзивиллом, поэтому для каждого из них пришлось составить чуть ли не генеалогическое древо. Так я выяснила, что ее прадед и его прабабушка были братом и сестрой, отцом которых был сам Константин Острожский.
Вместо войны — счастливый брак
А вот вкратце история о том, как в ВКЛ чуть было не вспыхнула гражданская война из-за 15-летней Софьи Олелькович, княжны Слуцкой, составленная Индирой.
Девочке не исполнилось и года, когда умер её отец, Юрий Юрьевич Олелькович, князь Слуцкий и Копыльский. Над маленькой Софьей взял опеку ее двоюродный дядя по отцу Юрий Ходкевич, жемайтский староста и маршалок Литовского трибунала. Желание опекать малышку скорее всего было продиктовано не столько любовью и состраданием, сколько ее несметными богатствами. Опекуны, желая решить свои финансовые вопросы, подписали договор с Радзивиллами, пообещав выдать Софью замуж за сына Христофора Радзивилла, Януша, по достижении ею 15-летнего возраста. В договоре были и такие условия: Софья должна быть согласна на этот брак и не должна менять свою православную веру. Вторая половина 16 – начало 17 века - это время агрессивного распространения католичества. Многие представители польско-литовской знати переходили в католичество, в противном случае они лишались права получать государственные должности, теряли привилегии и даже собственность. Дед Софьи завещал своим потомкам не принимать иной веры, кроме православия, и Софья твердо следовала его завещанию. Когда девушке исполнилось 15, Ходкевичи не захотели исполнять договор с Радзивиллами — им не хотелось терять доход от управления имениями Софьи. Они всячески препятствовали возможному ее общению с женихом. Отец Януша, Христофор Радзивилл пригрозил отбить невесту у Ходкевичей силой и начал стягивать шеститысячное войско к стенам Вильны. Ходкевичи стали готовиться к обороне, превращая свой Виленский дворец в крепость. Но противостояние все же завершилось мирно - браком молодых людей, испытывавших симпатию друг к другу.
Княгиня Слуцкая, всячески старалась оградить своих подданных от притеснений униатов и католиков. Даже после смерти жены Януш выполнял свое обещание: поддерживать православие в ее владениях. Софью сразу после смерти стали почитать как святую. Софья Слуцкая канонизирована Русской Православной Церковью в 1984 году, ее нетленные мощи находятся в Свято-Духовом Кафедральном соборе Минска.
Вильнюс у каждого свой
Говоря о русской истории Вильнюса, Индира уточняет локацию: православные церкви расположены в основном по левую сторону улиц Пилес и Диджейи - на той стороне и жили русские. Неподалеку был Остробрамский конец — он же Русский конец. Квартал Тимо (тимас — сафьян) назывался Сафьяники, там жили кожевенники, которые вымачивали в реке кожу и шили сафьяновую обувь. За рекой в Заречье (Ужуписе) был район под названием Поповщизна - там жили православные священники. Первые храмы в городе были православными, первые великие князья тоже крестились в православие. Археологические находки доказывает, что православные в Вильнюсе жили уже со второй половины XIII в. Но впервые в хрониках вильнюсский «русинский город» - «Civitas Rutenica» упоминает в 1383 г. Вигант Марбургский во время похода Ордена на Тракай и Вильнюс. Впрочем, о русской истории Вильнюса можно говорить бесконечно, но ведь Вильнюс у каждого свой! Евреи будут вспоминать Северный Иерусалим и найдут множество следов еврейской культуры. Поляки приезжают поклониться своему любимому Вильно, ведь совместная история двух государств насчитывает сотни лет. ВКЛ — колыбель многих народов, что отразилось и в его названии: Великое княжество Литовское, Русское, Жемойтское и иных. Но его первые документы написаны на древнерусском языке. Делить сегодня Вильнюс и ВКЛ по национальному признаку бесперспективно — ведь в те времена не было наций. Я в своих публикациях стараюсь быть предельно отстраненной — нельзя подходить к истории с позиций сегодняшнего дня, оценивая события с точки зрения современного человека.
Grįžti >>
Не унес, а устроил конюшню
Вильнюсцы с гордостью рассказывают гостям города легенду о том, что Наполеон, потрясенный необыкновенной красотой собора Св. Анны, поделился с приближенными мечтой унести его на ладонях в Париж. Индира Гладкова на своем сайте «Прогулки по старому Вильнюсу с русским гидом» не без иронии снимает пафос с этой истории, замечая, что восхищение не помешало императору устроить в соборе конюшню. И тут же рассказывает другую виленскую историю про Наполеона, малоизвестную, однако не менее захватывающую. Император в своих мемуарах как-то написал: “В Литве остался только один солнечный лучик - это Софья Тизенхауз”.
«Я не имею чести быть русской!»
«Красавица, прекрасно образованная и талантливая, Софья была лично знакома с русским императором Александром I, и не просто знакома – их связывала 13-летняя дружба. Будучи первой литовской женщиной-писательницей, писавшей на французском языке, она оставила после себя 10 исторических романов, среди которых – ценные сведения очевидца Вильны во время войны 1812 года, а также воспоминания об Александре I. Софье было пожаловано звание фрейлины в свите российских императриц Марии и Елизаветы с правом ношения особого знака отличия – шифра (бриллиантовая подвеска с инициалами М и Е). Этот шифр девушка не побоялась приколоть к своему платью идя на встречу с Наполеоном. На вопрос Бонапарта “Что это за орден?” Софья дерзко ответила, что это знак отличия фрейлины русского императорского двора, а на вопрос полководца “Так вы русская?” Софья ответила: “Я не имею чести быть русской!” Именно эта дерзость и выделила ее из общей массы трепетавших перед Наполеоном представителей местной знати».
История Софьи Тизенгауз, о которой в русском обществе и русской армии той поры ходили легенды из-за ее дерзкого поступка: особенное уважение вызвал нескрываемый российский патриотизм графини,— одна из многих, рассказанных Индирой на странице ее «Русского гида».
- Экскурсия по Старому Вильнюсу - мое хобби, которым я с радостью готова делиться, - говорит Индира. - Меня восхищает возможность погружения в старинну Вильнюса, Вильны, Вильно, Вильнэ… Возникнув в незапамятные времена как мультикультурный город, он близок и дорог всем, кто хоть раз прошелся по его древним улочкам, вдохнул запах цветущей липы летним днем или аромат сирени весной, кто хоть раз взглянул с холмов на желто-красное буйство осенних красок или покрытые снегом черепичные крыши пасмурным зимним днем… В этот город невозможно не влюбиться, его нельзя забыть...
- Кстати, с Софьей Тизенгауз, - говорит Индира, - а вернее, с ее семьей (в 1818 году Софья вышла замуж за сына французского дипломата Огюста де Шуазель-Гуфье, Антония Людвига Октавия Шуазель-Гуфье) связано здание с классической колоннадой в северной части площади Даукантаса, на перекрестке улиц Университето и Скапо. Этот дом известен как дворец де Реусов, но его менее известное название – дворец Шуазелей. В 1798 году Огюст де Шуазель-Гуфье приобрел это здание и перестроил его в классическом стиле (автор проекта архитектор Кнакфус). А поместье Александравас в Плунгесском районе напоминает нам о сыне Софьи, Александре де Шуазель-Гуфье, крестным отцом которого был император Александр I. Вот так старые здания, поместья и дворцы хранят память о людях, когда-то населявших наш город.
После филфака — в полет
Жизнь самой Индиры тоже полна неожиданных коллизий. Выпускница филфака Вильнюсского университета связала свою судьбу с небом — она много лет работала стюардессой в разных компаниях, а сейчас, когда перестала летать, организовала школу стюардесс: и сегодня в небо поднимается немало ее учениц. Но это — ее работа, а увлечение краеведением шло как бы параллельно этой жизни.
- В детстве я жила в Старом городе, неподалеку от Ратуши, и часто видела, как экскурсоводы что-то рассказывают группе людей: я подходила и слушала. Меня интриговали эти рассказы и вместо того, чтобы бегать с девчонками по улицам, я шла в библиотеку и читала, читала, читала, по крупицам собирая факты о людях и истории Вильнюса. А потом меня распирало желание поделиться этими историями: я за прошедшие годы буквально замучила этими рассказами друзей. И вот летом мне пришла мысль про Фейсбук: идеальная возможность делиться. Так что я читаю книги и пишу в ФБ, а также провожу реальные экскурсии: это моя радость жизни. Меня часто спрашивают — а где ты берешь темы? Да ведь они приходят сами: ты идешь по городу и ощущаешь этот дух столетий, он заставляет тебя копаться в старых книгах, искать связанные с его улицами и зданиями, жившими в них людьми факты, названия, имена, истории. Особенно много пищи для размышлений дают наши старинные кладбища: идешь по кладбищу Расу или Евфросиньевскому и читаешь полустершиеся надписи на древних могильных плитах. На Евфросиньевском кладбище, на котором у меня похоронено много родных, я всякий раз останавливалась у памятника барону Роткирху. Очень интересная личность: высокопоставленный жандарм и писатель, собиравший городские легенды, изучавший литовскую мифологию, — это в те- то времена, после восстания Калинаускаса, когда и литовские школы были закрыты. Каждая надпись на старинных могилах дает пищу душе и фантазиям: ведь эти люди когда-то так же, как и мы, жили в нашем городе, переживали какие-то события, у них были свои проблемы, разговоры, отношения.
История любви и жадности
Индира, проходя по улице Диджейи мимо Вильнюсской картинной галереи - бывшего дворца Ходкевичей, иногда посмотривает на окна второго этажа: в одном из них четыре века назад по вечерам можно было увидеть силуэт бледной, хрупкой девушки, машущей платочком своему возлюбленному…
- Это была трогательная история любви и верности, зависти и жадности, - говорит Индира. - Стены дворца Ходкевичей многое повидали за прошедшие четыре века: пожары, войны, грабежи. Дворец послужил госпиталем для солдат Наполеона, жилым многоквартирным домом, картинной галереей… Но романтическая история одной из обитательниц дворца Софьи Олелькович - самой богатой невесты ВКЛ, из-за которой, на рубеже 16-17 веков едва не началась война, сохранилась не только в книгах и мемуарах, но и в памяти жителей. В детстве мне о ней рассказывала бабушка: видимо, этот рассказ передавался из поколения в поколение, из века в век. Мне захотелось узнать побольше об этой нашумевшей в Великом княжестве истории и я стала искать — в библиотеке, в Интернете. Много чего нашла на белорусских сайтах — белорусы скрупулезно изучают историю ВКЛ. Бывало зацепишься за один факт, а он тянет за собой другие. К примеру, я нигде не нашла информации о степени родства Софьи Олелькович с ее суженым Янушем Радзивиллом, поэтому для каждого из них пришлось составить чуть ли не генеалогическое древо. Так я выяснила, что ее прадед и его прабабушка были братом и сестрой, отцом которых был сам Константин Острожский.
Вместо войны — счастливый брак
А вот вкратце история о том, как в ВКЛ чуть было не вспыхнула гражданская война из-за 15-летней Софьи Олелькович, княжны Слуцкой, составленная Индирой.
Девочке не исполнилось и года, когда умер её отец, Юрий Юрьевич Олелькович, князь Слуцкий и Копыльский. Над маленькой Софьей взял опеку ее двоюродный дядя по отцу Юрий Ходкевич, жемайтский староста и маршалок Литовского трибунала. Желание опекать малышку скорее всего было продиктовано не столько любовью и состраданием, сколько ее несметными богатствами. Опекуны, желая решить свои финансовые вопросы, подписали договор с Радзивиллами, пообещав выдать Софью замуж за сына Христофора Радзивилла, Януша, по достижении ею 15-летнего возраста. В договоре были и такие условия: Софья должна быть согласна на этот брак и не должна менять свою православную веру. Вторая половина 16 – начало 17 века - это время агрессивного распространения католичества. Многие представители польско-литовской знати переходили в католичество, в противном случае они лишались права получать государственные должности, теряли привилегии и даже собственность. Дед Софьи завещал своим потомкам не принимать иной веры, кроме православия, и Софья твердо следовала его завещанию. Когда девушке исполнилось 15, Ходкевичи не захотели исполнять договор с Радзивиллами — им не хотелось терять доход от управления имениями Софьи. Они всячески препятствовали возможному ее общению с женихом. Отец Януша, Христофор Радзивилл пригрозил отбить невесту у Ходкевичей силой и начал стягивать шеститысячное войско к стенам Вильны. Ходкевичи стали готовиться к обороне, превращая свой Виленский дворец в крепость. Но противостояние все же завершилось мирно - браком молодых людей, испытывавших симпатию друг к другу.
Княгиня Слуцкая, всячески старалась оградить своих подданных от притеснений униатов и католиков. Даже после смерти жены Януш выполнял свое обещание: поддерживать православие в ее владениях. Софью сразу после смерти стали почитать как святую. Софья Слуцкая канонизирована Русской Православной Церковью в 1984 году, ее нетленные мощи находятся в Свято-Духовом Кафедральном соборе Минска.
Вильнюс у каждого свой
Говоря о русской истории Вильнюса, Индира уточняет локацию: православные церкви расположены в основном по левую сторону улиц Пилес и Диджейи - на той стороне и жили русские. Неподалеку был Остробрамский конец — он же Русский конец. Квартал Тимо (тимас — сафьян) назывался Сафьяники, там жили кожевенники, которые вымачивали в реке кожу и шили сафьяновую обувь. За рекой в Заречье (Ужуписе) был район под названием Поповщизна - там жили православные священники. Первые храмы в городе были православными, первые великие князья тоже крестились в православие. Археологические находки доказывает, что православные в Вильнюсе жили уже со второй половины XIII в. Но впервые в хрониках вильнюсский «русинский город» - «Civitas Rutenica» упоминает в 1383 г. Вигант Марбургский во время похода Ордена на Тракай и Вильнюс. Впрочем, о русской истории Вильнюса можно говорить бесконечно, но ведь Вильнюс у каждого свой! Евреи будут вспоминать Северный Иерусалим и найдут множество следов еврейской культуры. Поляки приезжают поклониться своему любимому Вильно, ведь совместная история двух государств насчитывает сотни лет. ВКЛ — колыбель многих народов, что отразилось и в его названии: Великое княжество Литовское, Русское, Жемойтское и иных. Но его первые документы написаны на древнерусском языке. Делить сегодня Вильнюс и ВКЛ по национальному признаку бесперспективно — ведь в те времена не было наций. Я в своих публикациях стараюсь быть предельно отстраненной — нельзя подходить к истории с позиций сегодняшнего дня, оценивая события с точки зрения современного человека.
Grįžti >>
